Я с трудом досиживаю до 23, в ложной надежде, и понимаю, что моя усталость сильнее меня. Спать хочется просто невыносимо, но я оттягиваю этот момент как могу, потому что есть штука, которую мне хочется во много раз сильнее. И если бы она была мне обещана, то я бы сознательно не ложился спать столько суток, сколько смогло бы выдержать в сознании.
Но пустота, та самая пустота, давно уже не затягивает, а делает куда более гадкие штуки. Я знаю, что надеюсь зря. Всегда.
Ложусь. И понимаю, что не могу уснуть, не могу пока хоть сюда не выскажусь. Потому что меня мучает, грызет изнутри, потому что я уже даже не прошу о поддержке, просто дневники, наверное, для такого и ведут, чтобы горло не сдавливало словами, которые ты не можешь высказать, потому что они не будут впитаны. А здесь просто трясина с грязью.
Я пытаюсь отделаться несколькими словами с телефона, но он пишет совсем не то, что я хочу. Ещё десять минут я пытаюсь встать и пойти за ноутбуком. Получается же. И становится трудно остановиться.
Наверное, мне стоит выдохнуть. Это, конечно, на меня не сильно похоже, но я чувствую удивительную трезвость, не смотря на гамму эмоций, которых много. Мне не нравится звучание этого текста сегодня, но я ничего больше не могу с этим сделать. Я вообще больше не могу ничего делать
Мне страшно. Не то, чтобы я с этим не смирился, но сейчас всё заостряется. Страшно открыть экран. Страшно написать. Я пытаюсь вцепиться руками в эфемерное и боюсь его отпустить, хотя знаю, что бессмысленно удерживать. Мало понять свою незначимость и невлиятельность, мало осознать. Надо принять, а я не могу.
Помнишь? Ты помнишь себя? Высказываться? Эмоции? Эмоции. Остальное? Смысл? Всё равно бессмысленно, правда.
Мне страшно не от тех причин, от которых обычно страшно. Это не мои скриммеры и впечатлительная психика, это не моя стандартная паника и переживания.
Сейчас, пожалуй, можно выделить две штуки. Одну из них я не могу раскрыть, потому что для меня это пиздец невыносимо. Проще к утюгу приложиться. Метафорически. Такой обыденный и ужасный момент. Я просто понимаю, что не могу позволить себе сделать такое второй раз. Потому что я не волшебник спиливать все эти херни многоразово, второй раз будет последним. Ничего ужасного на самом деле, я не трагедизирую. Но херовее мне, по-моему, не бывало. А вторую я как-то зафиксировал в четыре утра случайно. И понял, что иногда, когда я отстраняюсь, то думаю очень другие штуки. Совсем другие. И параллельно работает ещё участок мозга, который обманывает в видении этих штук и прячет понимание. Или выстраивает иллюзию. И в итоге мой мозг использует готовое убеждение. Только полукоматозное утреннее состояние случайно помогло осознать, что я думал совсем не то. Как будто со стороны наблюдал, как моя оригинальная мысль была засунута обратно куда подальше, переоформлена и вложена на поверхность. И ничего не смог с этим сделать.
Мне обидно за многие вещи.
Мне непонятны многие вещи.
И я почему-то очень страдаю, когда кто-то не понимает меня. А потом я думаю, что если то, что мне непонятные штуки никого не колышут, то почему я слишком остро реагирую? Извечная привычка и комплекс, пусть так. Во всяком случае, моё непонимание старается, всего только старается, но не осуждать.
Я имбецил по жизни. Моё непонимание оправдывает.
Я не сказал и десятой части того, что хотел.
Почти полночь, а я уже не вижу клавиатуру и плохо чувствую пальцы. Думаю, что теперь засну.
До 4 утра. Не просто так же.